В Нижнем Новгороде в СИЗО-1 погибла 61-летняя подозреваемая в покушении на мошенничество Наталья И. За несколько месяцев, проведенных в изоляторе, женщина превратилась в живой скелет. В суд ее вносили на матрасе. По мнению родственников, женщину держали в нечеловеческих условиях. Ужасную историю равнодушия и жестокости рассказывает «МК».
Адвокаты Натальи рассказывают, что до задержания она находилась в прекрасной физической форме, несмотря на то, что воспитала 10 детей. Женщина чувствовала себя бодро и хорошо. Пока не случилось уголовное дело. В сентябре 2018 ее задержали по подозрению в покушении на мошенничество:
Дело о мошенничестве в сфере недвижимости, по которому проходила И. — довольно серьезное и многоэпизодное. Это уголовное дело до сих пор расследуют, поэтому я не имею права о нем рассказывать. Факт тот, что Наталья стала ключевым фигурантом в этом деле. Однако она с самого начала воспользовалась своим законным правом не свидетельствовать против себя и до последнего не признавала своей вины.
После задержания Коминтерновский районный суд избрал Ильиной меру пресечения — арест. Его женщина переносила вполне сносно. В том числе и благодаря тому, что в изоляторе были вполне приемлемые условия содержания.
Наталья сидела в четырехместной камере. Условия были нормальными. Начальство, хоть и не сразу, но разрешило принести в камеру холодильник, телевизор… Моя подзащитная хорошо питалась. В день ее рождения нам даже удалось передать красную икру. Она, насколько это возможно в СИЗО, следила за собой и поэтому отлично выглядела даже там, — рассказывает Смирнова и вспоминает, как ее подзащитная просила передать краску для волос и коричневый карандаш для бровей. А еще как-то, когда ей принесли удобные тапки на плоской подошве, она, не скрывая досады, спросила, можно ли обувь с каблуком.
В Воронеже женщина отсидела полгода. В начале марта 2019 года выяснилось, что женщину переводят в Нижний Новгород — там, по версии следствия, был совершен первый эпизод вменяемого ей преступления. А там условия были совсем другие. .
Тут же начались проблемы с питанием. Мы не могли передать ей продукты, потому что в изоляторе ничего не принимали. Объясняли тем, что не было холодильника. Родственники предлагали купить для изолятора холодильник — не разрешили… В итоге она ела то, что давали. А это едой назвать сложно. В самой же камере были антисанитарные условия — тараканы, покрытые плесенью стены… — вспоминает Смирнова.
Наталья приехала в Нижний Новгород цветущей женщиной. Но уже через некоторое время силы стали ее покидать, и она стала все чаще жаловаться на здоровье. Дети и адвокаты стали строчить руководству изолятора и правозащитникам жалобы на неоказание медицинской помощи. Но все тщетно. Ни заслуги перед государством, ни состояние здоровья, ни положение в семье (муж женщины — лежачий больной) — ничего из перечисленного не помогло вытащить из СИЗО такого ценного фигуранта дела о мошенничестве.
Переломный момент случился 30 апреля — во время заседания по продлению меры пресечения в Нижегородском районном суде Нижнего Новгорода. Конвоиры внесли женщину в зал суда на матрасе. Она не узнавала близких и адвоката. Еще до начала заседания адвокат написала ходатайство, в котором пояснила, что ее доверительница «не в состоянии самостоятельно передвигаться, не узнает близких, не может говорить, ходит под себя, не узнает детей, адвоката».
«…В условиях СИЗО-1, где отсутствует качественная медицинская помощь, нахождение Наталье Г.И. с прогрессирующим заболеванием является не просто пыткой, но и фактически преднамеренным убийством… Прошу рассмотреть вопрос об изменении меры пресечения на более мягкую… срочно оказать Наталье Г.И. качественную и полноценную медицинскую помощь…», — написала 30 апреля в зале нижегородского суда адвокат Смирнова.
Несмотря на состояние обвиняемой, судья Наталья Урлина начала заседание. Адвокат потребовал вызвать скорую помощь. Только после этого был объявлен перерыв, и через некоторое время в суде появились медики. Врачи «скорой» подтвердили, что подозреваемая не симулирует, более того, нуждается в срочной госпитализации. Впрочем, когда адвокатов и дочку обвиняемой попросили покинуть зал, мнение эскулапов неожиданно изменилось: у женщины заподозрили двустороннюю пневмонию и оставили в зале суда.
Через некоторое время заседание продолжилось, несмотря на повторное ходатайство адвокатов о госпитализации. И уже ближе к вечеру судья вынесла решение — продлить меру пресечения. При этом в своем решении судья написала, что «обвиняемая отказалась выражать свое мнение по заявленному ходатайству…», хотя отчетливо видела, что все время женщина бредила и не понимала, где находится. Только после письменного протеста адвоката формулировка была изменена.
В 20.30, все еще находясь в суде, женщина наконец пришла в себя.
Когда она открыла глаза, она с изумлением спросила: «Где я?» Она правда не понимала, что находится в суде, — вспоминает Смирнова, находившаяся в тот момент рядом. — Она нам сказала: «Я очень хочу есть… меня не кормят, а у меня самой уже нет сил».
Оказалось, что немолодая женщина настолько ослабла, что не могла самостоятельно держать в руках ложку. А в изоляторе всем было не до умирающей — тарелку дали, а дальше сама. Примерно в 21.30, вспоминает Смирнова, подзащитную поместили в автобус и вернули в СИЗО-1. Через несколько дней ее поместили в психиатрическое отделение, хотя для этого не было показаний. Как выяснилось позже, здесь же женщина провела примерно неделю еще до последнего продления меры пресечения 30 апреля. 7 мая ее навестил адвокат и это была их последняя встреча.
В медсанчасти я испытала шок. На кровати лежал живой труп, скелет, обтянутый кожей. Я поняла, что все это время моей подзащитной никто не занимался, ее не кормили и даже не сменили одежду. Она была в той же майке, что и в суде 30 апреля…
Кроме того, адвокат обнаружила на лице подзащитной глубокие ссадины. Чуть позже медики неофициально подтвердили: Ильина их получила 3 или 4 мая.
Я спросила у Натальи: «Тебя избили?» Она только дернула рукой и утвердительно кивнула в ответ. Дело в том, что моя подзащитная на всех допросах молчала. Ей неоднократно намекали, что устроят невыносимые условия, и она все равно заговорит, — говорит адвокат Смирнова.
Адвокату не разрешили долго общаться с подзащитной и выпроводили из изолятора с мотивировкой «имеем право». На следующий день женщины не стало.
Знаете, у меня в этом изоляторе сидят еще двое моих подзащитных. Один рассказывал, что ему кололи психотропные препараты и после этого сажали в карцер на несколько дней. В карцере он все время находился в отключке. Другая — беременная женщина, жаловалась, что ее ограничивают в еде… Но местный правозащитник, который, кстати, внимательно слушал откровенные рассказы сидельцев, только развел руками: мол, а чего вы хотели…
В данный момент проводится судебно-медицинская экспертиза. Адвокаты уже направили жалобы в прокуратуру, администрацию президента, СКР, уполномоченному по правам человека… Защитники хотят не только призвать к ответу за жестокое обращение с немолодой женщиной, но и навести порядок в нижегородском изоляторе, который считается одним из самых суровых в России. Кроме того, считают они, должна быть дана правовая оценка действиям судьи, помощнику прокурора и следователю, с чьей подачи женщину, за неделю до ее смерти, отправили в СИЗО.
Источник: